В обществе сохраняется устойчивый спрос на правду, но у каждого члена общества своя правда. Своя правда и у трех сотрудников полиции, которые дали интервью «КрыльяTV».  Добивается правды Земфира Цкаева, члены ее семьи и родственники. Только одна правда нужна людям, которые встали рядом с несломленной женщиной, причем с того самого, черного дня.

Больше трех лет общественная атмосфера фактически наэлектризована одним вопросом: каким образом правоохранительная система, которая по своему замыслу и сути, должна охранять права людей, надежно оберегать их от бандитов и всякой нечисти, вдруг пошла против людей, а конкретно против человека, который никогда и вызова-то не бросал этой самой системе? 

В любом интервью, каким бы оно не было по эфирной продолжительности, актуальности и тональности, неизменно что-то и кто-то остается за кадром. В том, что было показано на канале «КрыльяTV», за кадром остались горе-реформаторы, занимавшие, а может и сейчас занимающие высокие кресла в МВД, которые в период перехода от милиции к полиции «зачистили» так называемое «среднее звено» в лице опытных сотрудников, умевших дорожить офицерской честью, и способных предостеречь молодых «оперов» от роковых ошибок.

Разве среди милицейских начальников не было тех, кто за счет всяких, порой высосанных из пальца организационно-штатных изменений, всевозможных аттестаций и переаттестаций избавлялись от неудобных и неугодных подчиненных?

Разве в отдельно взятых милицейских подразделениях не царила атмосфера, когда личное мнение и личная позиция по вопросам оперативно-служебной деятельности, входила в противоречие с начальственной установкой? Царила, конечно, и правила бал. Именно тогда и иное мнение приравнивалось к караемому инакомыслию.

Если бы в результате реформы в полиции, остались бы самые лучшие, то не было бы дела Владимира Цкаева, и это нужно просто осознать. Как и осознать абсолютно непонятное наследство в виде беспредельно высокого процента раскрываемости, от которого и по сей день веет установками «почившей в бозе» КПСС. В советские времена с удовлетворением отмечали, что раскрываемость преступлений в стране и нашей республике составляет 99%, потому как строитель коммунизма априори не может быть преступником. А оставшийся 1% отдавали на откуп в качестве совершенствования методов борьбы с еще недобитой уголовщиной. 

Тогда было все понятно без слов и цифр – властвовала одна идеология. Но сейчас-то толком и идеологии нет, но установка осталась — раскрывать все подряд, и как можно быстрее, тем более, что сильно жмет одно начальство, над которым есть еще и вышестоящее. А тут еще и территориально-зональный принцип работы, когда нужно раскрывать преступление, совершенное на твоем административном участке.  Если нет результата, и нет подозреваемого, то взыскание обеспечено – начинается все с замечания, потом выговора, затем строгого выговора и так далее по восходящей…

Тот, кто за счет процентов, будь они неладны, выдумал эту систему реагирования на меняющуюся криминогенную обстановку, наверное, никогда в интернет не заходил, и не прочитал о том, что у самой лучшей полиции мира «Скотлэнд-ярда» раскрываемость преступлений еле дотягивает до 50%. По всей видимости, «пыточных» там точно нет, а кулаками, причем в групповую, показания, скорее всего, там не выбивают, но почему — то они лучшие. 

Тот, кто выдумал эту погоню за раскрываемостью, по всей видимости искренне уверовал в то, что авторство фразы «преступления совершаются не для того, чтобы они легко раскрывались», принадлежит полному идиоту или же человеку, которого нужно признать невменяемым и умственно неполноценным.  

Когда видишь на экране монитора трех молодых сотрудников, так и хочется понять, а были ли у них наставники, и у кого они вообще учились, и чему в итоге научились? Вряд ли, могло быть как в том самом грустном анекдоте, где приняли человека в органы, выдали табельный пистолет и удостоверение, а там уж, сам крутись, как сможешь, и как хочешь.

О возрождении утерянного наставничества в правоохранительной сфере говорят много, но практики негусто, а итог плачевный. Черные кульки, о которых говорилось в интервью, можно купить в любом магазине. Но неужели по наследству от наставников молодым оперативникам перепали противогазы и военно-полевые телефоны как технические средства оперативно-розыскной работы?

Если кто помнит, так еще и в тех же 90–х годах, когда люди в нашей стране поняли, что такое повальная безработица, и от нее к физическому вымиранию только один шаг, можно было услышать злую шутку о том, что половина молодежи пошла в бандиты, а остальная половина пошла в милицию. Исходя из этого, они и будут бороться друг с другом с вполне прогнозируемыми результатами. Об одном из результатов, который явственно уже просматривался в начале 2000-х годов, неспроста и с болью в сердце начали говорить офицеры, завершающие свою карьеру. И вели они речь о том, что дух улицы начал постепенно проникать в милицию. И уже тогда для нашего человека в погонах, порой, не было ничего зазорного в том, чтобы с восьми утра и до восьми-девяти вечера находиться в форме и на службе, а все остальное время, в том числе и в выходные, дни быть обычным, тем самым владикавказским пацаном, которого привыкли видеть на родной «сторонке».

И сейчас, проходя мимо любого городского райотдела полиции по обрывкам доносящихся фраз, и по поведению и манерам, легко сделать вывод о том, что «человека еще можно вывести с улицы, но улицу из человека вывести, а еще лучше вытравить, не всегда возможно». Знают ли об этом специалисты-кадровики или специалисты-психологи, это — их личные вопросы, но все- таки должно быть понимание того, что в государственной правоохранительной службе ограничений больше, чем преимуществ. 

Судебный процесс по делу Владимира Цкаева еще долго будет в центре людского внимания, и еще долго не будет спадать напряжение. Звучащие в ходе разбирательства ссылки на давность событий, особенно из уст сотрудников полиции, готовы разозлить даже самого терпеливого. Постоянные провали в памяти, щедро демонстрируемые сотрудниками полиции, допрошенными в качестве свидетелей, готовы выбить из колеи человека с железными нервами и безупречной выдержкой. Для кого-то из допрошенных правоохранителей это и есть линия защиты и заранее продуманная тактика поведения ввиду вполне понятного инстинкта самосохранения, но ведь со стороны, это выглядит как профессиональное и моральное нищебродство — скорее всего, это лишь деликатная и дипломатично выдержанная оценка того, что уже прозвучало на суде.

Но почему за такое нищебродство должен платить налогами бизнесмен, который взял кредит в банке, и пытается создать новые рабочие места? И почему за такое нищебродство должен платить налоги учитель, стоящий у доски, получающий в два, а и в три раза меньше сотрудника полиции? 

Показанное интервью не содержало ответов на эти вопросы, хотя уже ясно, что за счет наших налогов можно превратить служебный кабинет в застенки –вот только по какому праву, это совершенно непонятно. 

Блоги, представленные на нашем сайте, выражают частное мнение авторов. Редакция не несет ответственности за содержание авторских материалов в этом разделе.