В Ленинском суде допрошена половина из более чем 60 свидетелей по «делу Цкаева». Чем дальше, тем сильнее путаются в своих показаниях свидетели, а то и вовсе отказываются от своих слов.

Личная инициатива 

Например, начальник смены дежурной части ОВД по Владикавказу Батраз Купеев отрекся от своих первоначальных показаний, сознавшись, что содействовал в фальсификации документов не по указанию своего тогдашнего начальника врио руководителя УВД по Владикавказу Роберта Наниева, как он говорил ранее, а по своей инициативе.

Напомним, что запись о регистрации Владимира Цкаева в журнале учета доставленных лиц в дежурную часть появилась уже после его смерти на следующий день. Для этого в журнале была оставлена пустая графа, которая стала роковой в жизни Цкаева. А именно в дежурной части знали, что Цкаева допрашивают в отделе, но не предприняли никаких мер после трех часов, чтобы как положено по закону передать задержанного следователю.

Так, по словам полицейского Купеева, он заступил на дежурство утром 1 ноября. После развода он обнаружил в журнале пустую графу и возмутился, но, несмотря на это, рапорта от него по этому факту не последовало. Не получив внятного ответа в дежурной части, он пошел разбираться в уголовный розыск к оперативнику, работающему по линии преступлений против личности, подсудимому Олегу Дзампаеву. Объяснив ситуацию, свидетель попросил его заполнить оставшуюся графу задним числом.

 «Вам никто не указывал отнести журнал, чтобы ее заполнил кто-то из оперативников?», — спросил прокурор.

«Нет, я сам попросил, это была моя личная инициатива. Наниев узнал о пустой графе только после моего допроса в Следственном комитете», — ответил свидетель. В этот момент подсудимые засмеялись.

«Скажи, кто тебе приказал это сделать, скажи», — раздался голос экс-полицейского Сослана Ситохова.

Однако на допросе у следователя 7 февраля 2016 года Купеев говорил об обратном, а через три месяца на повторном допросе у следователя и сегодня в суде от этих показаний отказался. Свидетель объяснил это тем, что побоялся оказаться на скамье подсудимых, так как заполнить журнал задним числом, была его личная инициатива.

«Что скрывать, тогда людей направо-налево всех закрывали. Если бы я сказал, что это я по своей инициативе поднял книгу… я побоялся. Потому что мне даже не сказали, почему меня вызывают в Следственный комитет. Единственное, что я придумал сказать, что сделал это по указанию начальника», — сказал Купеев.

Не смог объяснить Купеев и то, для чего он пошел к Дзампаеву вместо того, чтобы доложить об ошибке рапортом. Ведь когда он шел к Дзампаеву с журналом, там уже стояла подпись начальника. То есть Наниев видел журнал, и, судя по словам свидетеля, вопросов у него не возникло, поскольку о пустой графе он узнал только через четыре месяца после смерти Цкаева.

Между тем, потерпевшая Земфира Цкаева считает правдивыми первые показания Купеева, где он говорит, что документ сфальсифицировали по указанию Наниева.

«Разумеется, мы считаем правдивым показание, в котором свидетель сообщает, что Роберт Наниев, который на тот момент работал врио начальника УВД полиции, попросил его, чтобы кто-то из оперативников внес Цкаева задним числом», — сказала она журналистам.

На всякий случай

За регистрацию задержанных в журнале дежурной части в тот день отвечал инспектор по сбору Алан Моргоев, к допросу которого приступили далее. Именно он оставил пустую графу, да еще признался, что «и раньше так делал».

«Когда я вернулся с обеда, кто-то мне сказал, что меня искали. Я подумал, что, наверное, есть задержанный и я оставил место для его регистрации и стал ждать, когда его приведут», — сказал полицейский.

«Вы имели на это право?», — спросил прокурор.

Свидетель ответил, что нет, но все-таки нарушил должностную инструкцию, чтобы выручить оперативника, который, по его предположению, задерживал человека. Но при этом, по его словам, доподлинно он не знал, был ли на самом деле задержанный. Следуя логике Моргоева, он оставил пустую графу на всякий случай.

«Почему вы после этого не стали спрашивать, узнавать, кого задержали, у вас же пустая графа висела в журнале?», — спросила Цкаева.

Ответ свидетеля прозвучал робко с намеком на понимание – «я просто забыл об этом».

«А почему не вспомнили, когда регистрировали других задержанных в этот же журнал, вы же видели эту пустую графу?», — не выдержал судья.

Свидетель не смог ничего ответить. Высокий худощавый мужчина с лоснящейся лысиной отвечал ссутулившись, почесывая то одно ухо, то другое. Он не находил себе места за кафедрой — отходил в сторону, назад или отворачивался. Судья даже сделал ему замечание, чтобы он отвечал строго за кафедрой.

Моргоев также, как и его начальник Купеев частично не подтвердил свои показания, которые давал следователю. В частности, он отказался от слов, что оставить пустое место в журнале было не его решение, а просьба кого-то из сотрудников, кто ему сообщил, что есть задержанный.

О незаполненной графе свидетель вспомнил утром, когда он уже сменился. Ему позвонил Купеев и стал расспрашивать про журнал. В этот момент Ситохов встал со скамьи подсудимых и возразил свидетелю.

«Это неправда, Ваша честь. Его просто не отпустили домой, если бы у него была ошибка в работе», — сказал подсудимый Ситохов.

 Но полицейский стоял на своем.

 «Сос, ты же сам знаешь, что сдача дежурства проходила формально», — ответил Моргоев Ситохову.

«У вас там хоть что-нибудь по-настоящему проходит?», — уточнил с удивлением судья.

Цкаева нашли на улице

Следом начался допрос дежурной медсестры Кристины Плиевой, которая приняла Цкаева в приемном отделении РКБ. Врач «Скорой помощи» сказала ей, что его нашли на улице, и рядом с ним никого не было. Он был в тяжелом состоянии, глаза были открыты, дыхания почти не было. Цкаева завезли в процедурный кабинет, но ему ничего не успели сделать, так как он сразу стал синеть. Экстренно его подняли в реанимацию и передали врачам.

«Спустя время в приемное отделение приходили молодые люди в гражданской одежде и спрашивали, что как он, что с ним. На вопрос, кем они приходятся, они разворачивались и уходили», — вспоминала медсестра.

Я такого не говорила

На допрос вышла Залина Алборова, мать оперативника Алана Дзилихова, который в ночь, когда Цкаеву стало плохо в отделе полиции, привез туда медсестру Оксану Цакоеву. Женщина оказывала медпомощь до приезда «Скорой помощи».

Алборова слово в слово повторила слова своего сына и медсестры, которые допрашивались в суде ранее. Но куда больший интерес вызвали ее показания трехгодичной давности. Например, она посоветовала Цакоевой купить препарат кордиамин, поскольку «знала, что у коллег Алана часто бывает низкое давление». Также она ей сказала, что если человеку в отделе полиции будет совсем плохо, то сразу вызвать «скорую». Напомним, что Дзилихов и Цакоева ранее утверждали, что «Скорая помощь» была уже вызвана на тот момент. Между тем показания Алборовой говорят об обратном. Кроме того, свидетель предупредила Цакоеву ничего не предпринимать больному без ее ведома. Медсестра сообщила ей, что на спине у Цкаева были кровоподтеки.

Все эти слова женщина опровергла, ссылаясь на то, что подписала показания, прочитав их невнимательно.

«Я такого не говорила, не знаю, откуда взялись эти слова. Когда я подписывала, то невнимательно прочла, что написал следователь», — сказала она.

«Нельзя так относиться к своей подписи», — отметил судья.

АЛЕНА ХАЧИРОВА